Интервью Виктора Ильгисониса, директора направления научно-технических исследований и разработок Госкорпорации «Росатом» журналу «Вестник Атомпрома»

Подводим итоги Года науки и технологий в России, обсуждаем реализацию атомного нацпроекта и планы на Год фундаментальной науки ООН с Виктором Ильгисонисом — директором направления научно-технических исследований и разработок в «Росатоме».

— Виктор Игоревич, 2021 г. был в нашей стране Годом науки и технологий. Как оцениваете его итоги и участие «Росатома» в этой инициативе?

— Высоко оцениваю. В нашей отрасли в Год науки произошло много значимых мероприятий. К их числу можно отнести начало строительства реактора БРЕСТ-ОД-300 на Сибирском химкомбинате, юбилейные события в РФЯЦ-ВНИИЭФ и в первом наукограде страны – Обнинске. Наши коллеги из Курчатовского института запустили в энергетическом режиме реактор ПИК в Гатчине, а на московской площадке – токамак Т-15МД: над его дооснащением еще предстоит работать, но физпуск состоялся.

Однако, на мой взгляд, эти и прочие мероприятия и события важны не сами по себе. Объявление Года науки стало сигналом обществу со стороны власти. Такой сигнал очень нужен: люди должны понимать, что, во-первых, состояние науки интересно власти и, во-вторых, она рассматривает науку как основу для развития страны.

Для науки «Росатома» же судьбоносны два события. Первое – удалось запустить проект создания Национального центра физики и математики. 1 сентября стартовал учебный год в филиале МГУ – Саров, 50 студентов начали обучение по новым магистерским программам. Второе – началась реализация комплексной программы «Развитие техники, технологий и научных исследований в области использования атомной энергии…» (РТТН).

— Сложным ли был старт программы РТТН и есть ли уже значимые результаты?

— Старт был очень сложным. У нас ушло почти три года на согласование самой программы и порядка ее финансирования, в том числе из федерального бюджета. То, что реализация программы наконец началась – это и есть главный результат прошлого года и самый большой успех. РТТН имеет статус национального проекта. Это подразумевает жесточайший контроль со стороны Правительства. Проверки проходят ежемесячно. На протяжении всего года мы должны ежемесячно отчитываться о ходе достижения показателей программы, как сутевых (их 12), так и финансовых, а также демонстрировать последовательное прохождение контрольных точек по каждому из пяти федеральных проектов (ФП) программы. А только по ФП в области термоядерного синтеза (ФП-3), научным руководителем которого я являюсь, в прошлом году таких точек было 110. Невыполнение хотя бы одной из них сразу отбрасывает проект вниз рейтинга Правительства со всеми вытекающими последствиями. Рад сообщить, что у нас в этом году выполнение 100%, что вывело нас в число лидеров рейтинга.

— Здорово, но обывателя вряд ли это впечатлило бы. Есть ли чем удивить широкую общественность исполнителям федерального проекта по термояду?

— Результаты мы планируем зафиксировать к моменту финиша федерального проекта в 2024 г., хотя сейчас уже есть надежда, что этот финиш будет промежуточным, а программа РТТН будет продлена до 2030 г. – на это есть поручение Президента страны. В составе ФП-3 мы выделили пять направлений, претендуя на остаточно полный охват области исследований по управляемому термоядерному синтезу (УТС) и плазменным технологиям, – с тем, чтобы сохранить и нарастить имеющиеся компетенции наших ученых и исследователей. Мы хотим обновить экспериментальную базу – это абсолютно необходимо для получения результатов мирового уровня. Я уже сказал о физическом пуске токамака Т-15МД в Курчатовском институте. К концу 2024 г. этот токамак должен быть доукомплектован системами дополнительного нагрева плазмы и генерации тока высокой мощности, различных диагностик, сбора и обработки данных, что выведет его на современный мировой уровень. При этом мы уже должны думать об установке следующего поколения. В области плазменных технологий мы планируем продемонстрировать целый ряд разработок, которые могут быть востребованы промышленностью. Я говорю о мощных генераторах электромагнитных волн и частиц, перспективных моделях плазменных ракетных двигателей – мы предусмотрели целых три типа таких устройств разного функционального назначения. Разрабатываем оригинальные методы плазменной обработки материалов для придания новых свойств некоторым видам изделий – инструментам, изделиям медицинского назначения, электротехническим устройствам. Я мог бы долго говорить и о технологиях лазерного термоядерного синтеза, и о разработке гибридного реактора. Но каждая из этих тем заслуживает отдельной публикации.

Также в рамках проекта мы должны создать национальную информационную систему исследований. Работы по термоядерному синтезу не локализованы в одном городе или одном ведомстве. Существует большое число организаций по всей стране, которые вовлечены в эти исследования, и каждая вносит свой уникальный вклад. Поэтому важно обеспечить надёжную межведомственную кооперацию.

— Термоядерный национальный проект разрабатывался даже дольше, чем программа РТТН. В итоге он стал частью комплексной программы. Хорошо ли это, по-вашему, и все ли актуальные направления вошли в термоядерный федеральный проект?

— Национальная программа по УТС готовилась с 2016 г. Это был масштабный проект, ориентированный на горизонт до 2035 г., и далеко не все предложенные в нем направления в итоге вошли в РТТН. Но вошли наиболее значимые компоненты. И это, безусловно, хорошо; запуск ФП-3 в рамках РТТН даже в том виде, как мы его имеем сегодня, имеет колоссальное значение. Важно понимать, что, если бы термоядерный проект не стартовал в 2021 г., исследования по УТС в нашей стране фактически бы прекратились. Мы навсегда бы потеряли не только приоритеты, но и все компетенции полностью в этой весьма непростой сфере технологий будущего. Не только потому, что эти работы весьма дорогостоящие. Необходимо координирующее начало и нацеленность на достижение общих целей.

— Каково сегодня место российской науки в мире в области работ по УТС? В каких направлениях и за счет чего наша страна могла бы выйти в лидеры?

— Чтобы ответить на этот вопрос, сделаем простые оценки. Во времена СССР отечественная термоядерная наука, безусловно, занимала лидерские позиции в мировом сообществе. Сейчас количество исследователей в этой области, по сравнению с концом советского периода, сократилось примерно в 4-5 раз. Если говорить о финансировании этого направления исследований, то только сегодня посредством ФП-3 мы начинаем системно финансировать НИОКР по УТС. Однако даже с учетом федерального проекта наши исследователи получают на НИОКР в те же 4-5 раз меньшее финансирование, чем американские или европейские ученые. Но направляя эти средства на те оригинальные идеи, которые до сих пор вырабатывают российские специалисты, мы можем вырваться вперед. Когда нельзя взять количеством, надо брать качеством. Мы должны сосредоточиться на новых разработках, до которых пока еще не дошли руки у зарубежных коллег, но которые представляются важными и перспективными.

Собственно, так было всегда. Именно наши ученые создали первые токамаки и доказали их эффективность, после чего весь мир стал развивать эту технологию. Мы первыми сделали токамак из сверхпроводящих материалов – сегодня термоядерный реактор не мыслим без сверхпроводящей магнитной системы. Мы первыми продемонстрировали возможность нагрева электронной компоненты плазмы до термоядерной температуры, изготовив специальные приборы – гиротроны. Первыми доказали эффективность вытянутости сечения плазмы. Статус российских ученых в области УТС до сих пор высокий, авторитет российской науки пока никто не подвергает сомнению. И сейчас, развивая плодотворные дебютные идеи, мы в состоянии обеспечить себе лидерство и в дальнейшем.

— Выходит, у российской термоядерной науки особый путь: лучше не догонять, а идти своей дорогой?

— Не совсем так. Мы обязательно должны быть вовлечены в мировой исследовательский процесс. Необходимо внимательно следить за деятельностью международных коллабораций и по возможности участвовать в них, чтобы обладать информацией о последних достижениях партнеров и опытом практической работы. Именно поэтому РФ является одним из ключевых участников международного проекта по сооружению термоядерного реактора ИТЭР. Мы сможем использовать все его результаты для реализации отечественной национальной программы.

— Вернемся к программе РТТН. Вы упомянули, что уже сейчас идет работа по ее продлению. Почему это необходимо?

— Те результаты, которые мы заявляли, составляя программу, при существующем режиме финансирования к 2024 г. не могут быть достигнуты в полном объеме. Чтобы снизить нагрузку на федеральный бюджет и при этом сохранить возможность достижения этих результатов, руководство Госкорпорации вышло с предложением о продлении нашей комплексной программы. Эта инициатива получила поддержку Президента страны. Так что, готовя проект программы до 2030 г., мы действуем, исходя не из собственных домыслов, – мы выполняем поручение главы государства. Этот проект мы представим Правительству в первом квартале этого года.

— РТТН – не единственный механизм финансирования НИОКР в атомной отрасли. Три года назад в Госкорпорации появился единый отраслевой тематический план (ЕОТП). Как вы оцениваете его эффективность? Нужны ли изменения в этом механизме?

— Я считаю ЕОТП крайне важным механизмом для научно-технологического развития атомной отрасли. Посредством этого инструмента оказалось возможным реализовать те идеи, которые могли бы лежать на полке годами. Но совершенствовать механизм обязательно надо. Прежде всего, я бы хотел, чтобы у ученых появилось больше возможностей вести задельные работы, в том числе поискового характера. Сейчас в рамках ЕОТП финансируются НИОКР, которые одобрены потенциальным заказчиком. Надо смотреть шире, ориентироваться на более далекую перспективу. Дивизионы и Госкорпорация могли бы взять на себя риски таких разработок – например, при одобрении научными руководителями приоритетных направлений или Комитетом по науке. Мне кажется очень важным, чтобы руководители предприятий и дивизионов поняли эту задачу. А для ее реализации, возможно, нужен какой-то набор административных мер. Я бы, например, включил наличие таких исследований в КПЭ соответствующих руководителей.

— Как оцениваете сотрудничество «Росатома» с внеотраслевыми научными центрами?

— Программа РТТН стала хорошим поводом для консолидации усилий научных центров. Подход, который мы применяем в проектах РТТН, стараемся распространять и на другие наши работы. В ЕОТП у нас сегодня участвуют не только предприятия «Росатома», но и университеты, и институты РАН – по договорам субподряда. Курчатовский институт и опорные ВУЗы могут участвовать самостоятельно. Сотрудничество абсолютно необходимо и его надо развивать всеми возможными способами.

— Должно ли в этом сотрудничестве быть четкое разделение исполнителей фундаментальных исследований и прикладных?

— С моей точки зрения, разделение науки на фундаментальную и прикладную вообще искусственно. Представьте, что вы ученый-теоретик, которому пришла идея. И что же, у вас напрочь отсутствует желание свою идею применить на практике? «Пусть придет сосед и этим займется, а я буду дальше думать»? Да нет, конечно. В ядерной физике фундаментальное и прикладное переплетаются особенно тесно. Великий Ферми внес важнейший вклад в теоретическую квантовую механику, но именно под его руководством был построен первый ядерный реактор. И таких примеров можно привести бесконечное множество. Считаю, что нет задачи разделить фундаментальные и прикладные исследования между разными исполнителями. Если корпорация нацелена на долгосрочный успех, она просто обязана вкладываться в фундаментальную науку и вести поисковые исследования. Как говорили классики, нет ничего практичнее хорошей теории.

— Мы начали беседу с обсуждения итогов Года науки и технология в России, а закончить ее хочется разговором про Международный год фундаментальных наук, который объявила ООН и который скоро официально стартует во всем мире. Как вам эта инициатива?

— Это очень хорошая инициатива, которая служит отражением той же озабоченности судьбой науки во всем мире. Простая мысль о необходимости знаний, в том числе фундаментальных, отнюдь не тривиальна в нынешних условиях. С точки зрения обывателя, зачем нужна наука? У нас понятные естественные желания: хочется жить лучше, иметь больше свободного времени. Но когда мы начинаем проводить цепочку от желания к возможности, мы видим, что воплощение желаний возможно только путем технологического прогресса. Другого пути пока просто не придумали. А наука является основной технологического прогресса. Однако экономический эффект даёт не наука как таковая, а создаваемые на её базе продукты и технологии, что далеко не одно и то же. Так что наука – всегда затратна, наука фундаментальная – в особенности, и с этим людям надо примириться. Объявление Года фундаментальной науки – это сигнал мировой общественности о том, что наука является одним из ключевых драйверов прогресса человечества. Это четкий посыл: надо думать о грядущем, надо стараться заглянуть в будущее, безмятежность которого сейчас нельзя гарантировать. С этой точки зрения мало что может сравниться с важностью фундаментальной науки.

Для справки:

Программа РТТН – 4 февраля 2021 г. премьер-министр Михаил Мишустин на рабочей встрече с главой «Росатома» Алексеем Лихачевым официально объявил о том, что правительство утвердило комплексную программу «Развитие техники, технологий и научных исследований в области использования атомной энергии в РФ на период до 2024 года» (РТТН), — по сути, 14-й национальный проект. В нее вошли пять федеральных проектов:  «Двухкомпонентная ядерная энергетика», «Экспериментально-стендовая база», «Термоядерные и плазменные технологии», «Новые материалы и технологии», «Референтные энергоблоки атомных электростанций». На четыре года объем бюджетного финансирования по программе РТТН составляет 84 млрд рублей, также госкорпорации намерена вложить в реализацию 266 млрд собственных средств. Уже сейчас обсуждается вопрос о продлении программы до 2030 г. и выделении дополнительного финансирования.

Год фундаментальных наук – Генеральная Ассамблея ООН 2 декабря 2021 г. объявила о проведении в 2022 году Международного года фундаментальных наук в интересах устойчивого развития (International Year of Basic Sciences for Sustainable Development – IYBSSD 2022). Резолюция о его проведении приглашает все государства-члены, международные и региональные организации – всех желающих – «в соответствии с национальными приоритетами способствовать повышению значимости фундаментальных наук для устойчивого развития». Официальная инаугурация Международного года фундаментальных наук в интересах устойчивого развития состоится 30 июня–1 июля в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже. Мероприятия Года пройдут по всему миру до 30 июня 2023 года.